Чистый лист бумаги формата homo sapiens
Лучше поздно, чем никогда 
Eneada, поздравляю с Днем Рождения!))Так как пожелания у меня всегда получаются корявыми, то Желаю тебе всего наилучшего и всего, чего ты сама захочешь))
Подарок несколько странен и коряв, но если что могу заменить
Название: Горькая ваниль
Автор: Альтари
Фэндом: Блич
Рейтинг: PG
Пейринг: Рюукен/Урюу
Предупреждение: возможный ООС, инцест
Дисклеймер: Все Кубо.
От автора: снова писалось по рисунку, но так как у автора на счету интернета всего полрубля, ссылку он даст чуть позже
читать дальшеИдя по улице, люди всегда смотрят друг на друга. Безразлично, заинтересованно, с неприязнью. По - разному. Но безразличие почти всегда главенствует в жизни.
Быть может, они просто друг другу не доверяют? Быть может, видят угрозу? Или же все истинные эмоции людей уже давно и окончательно скрыты за равнодушием?
Однако, как бы то ни было, он шел сейчас по улице залитой ярким солнечным светом, ловя на себе взгляды. Заинтересованные и безразличные. Но больше безразличные; те, что задержались на лице всего мгновение. А заинтересованные взгляды явно принадлежали тем двум девушкам, что притаились на скамейке в тени деревьев. Одноклассницы. Остановится у скамейки, привычным жестом поправить очки.
- Добрый день, Мацуо-сан. Накимура-сан.
- Здравствуй, Исида-кун! – хором. Одна девушка хитро улыбается, пихает локтем в бок свою подругу и, придав своему лицу наиболее наивный выражение, спрашивает:
- Исида-кун, - ее взгляд задерживается на темном деловом костюме Исиды. – Куда направляешься?
- У меня дела, - сухо и равнодушно. Девушки тут же многозначительно переглядываются: похоже, у них сложился свой взгляд на эту ситуацию. А значит, в понедельник не миновать того, что все девочки из кружка рукоделия будут хихикать и переговариваться между собой, глядя на него. Но ему нет никаких дел до сплетен. Ему все равно. Ведь безразличие всегда главенствует в жизни.
- Ясно, - девушки теряются в догадках, куда может направляться Исида в деловом костюме и не находят других слов. Разговор можно считать оконченным. Снова поправить очки. Хотя в этом нет нужды.
- До свидания, Мацуо-сан, Накимура-сан.
- До встречи, Исида-кун.
Повернувшись спиной и сделав пару шагов, Урюу слышит различимый шепот за спиной. «Интересно куда он идет, да еще в такой одежде?». Именно на таких вот неправильных предположениях и шатких теориях рождаются слухи. Слухи, что были, есть и будут существовать. На гипотезах строится все. От науки вплоть до жизни. Затихающий шепот за спиной тому подтверждение. Но ему не до всех этих слухов. У него сейчас есть дела поважнее.
С каждым шагом, с каждым вдохом и выдохом в груди растет непонятное чувство – радость? Возбуждение? Веселье? Взволнованность?
Эйфория. Это чувство больше всего на эйфорию. Именно на нее.
Швейцар услужливо распахивает дверь, когда Исида оказывается у гостиницы.
***
Зачем костюм? Чтобы казаться старше. И себе, и окружающим. И особенно ему. Доказать, что ему, Урюу, ничего не надо от него. Абсолютно. «Смотри, я сам могу о себе позаботиться! Я давно не ребенок!», - словно Исида пытается сказать это всем своим видом. А само детство давно позабыто: будто бы эти воспоминания не относятся к Урюу. Словно это была чужая жизнь, не его. Он пытается жить настоящим и будущим, а не как не прошлым. Прошлое на то и прошлое, чтобы забывать его и лишь изредка вспоминать о нем.
Смерть матери стала отправной точкой в жизни Урюу. В новой жизни.
Рассеянно разглядывая кофейню, Исида по привычке находит все тот же столик. Все также по привычке садится за него. По привычке заказывает кофе и сладкое пирожное. Он не любит сладкое, но отчего-то здесь не хочется быть самим собой. Хочется делать все себе наперекор. Заказ приносят быстро. Он не ест десерт: лишь сосредоточенно разламывает его вилкой, размазывая крем по тарелке, будто пытаясь рисовать. Крем ложится причудливыми завихрениями и неровными кругами. Сладковатый аромат ванили исходит от пирожного. Почти навязчивый, почти приторный.
- Урюу.
Вилка скользит по тарелке, издавая неприятный скрежет, что заставляет чуть поморщиться.
- Рюукен, - пытается в точности воспроизвести тон отца: почти получается. Хотя он не съел и кусочка десерта, сладковатый привкус почему-то оседает на языке, заставляя выпить еще один кофе. Но привкус от этого не пропадает.
- Ты опоздал, - неудачная попытка подколоть. Рюукен насмешливо хмыкает.
- Сегодня выходной. Я не обязан быть пунктуальным все время.
В голову приходит шальная мысль: тоже как-нибудь опоздать. Если не на полчаса, то хотя бы на пять минут. Наверняка, Рюукен не отнесся бы столь спокойно к этому. На губах невольно появляется усмешка.
- Я сказал что-то смешное? – лед и яд в голосе: заледеневший яд или же ядовитый лед? – Что же, поделись со мною в таком случае. Посмеемся вместе.
Покачать головой.
- Нет. Ты ничего не сказал смешного. Просто я кое о чем подумал, - Исида смотрит куда-то поверх головы отца, разглядывая стену.
Взгляд, которым Рюукен награждает сына, явственно говорит о том, что он думает о тех людях, что несколько глупо улыбаются своим же мыслям. Урюу опять берет вилку и снова начинает сосредоточенно копаться в остатках пирожного. Пахнет ванилью.
Ни слова об учебе. Ни слова о работе. Ни слова о квинси. И ни слова об их родстве. Словно все осталось за теми дверьми. И прошлое и будущее. Осталось лишь настоящее. Лишь оно.
Поэтому можно говорить о чем-нибудь другом: например, о том, что сегодня хорошая погода. Или же о том, чтобы он, Урюу, прекратил издеваться над десертом. И о том, что скрежет вилки о тарелку, крайне раздражает Рюукена. И о том, что, по всей видимости, Урюу делает это специально.
Можно говорить о чем угодно. Но только о настоящем.
Растерзанное пирожное и чашки давно унесены, а запах ванили остался. Сладковатый аромат, причудливо смешавшись с табачным дымом, кружит голову. Исида делает глубокий вдох. Сладость и горечь. Странное сочетание. Крайне. А тот факт, что он встает из-за стола и тянет Рюукена за собой, не кажется странным. Совершенно.
***
Ванилью пахнет даже здесь, в этом номере. Но на это Урюу обратит внимание попозже. Пока от подобного размышления его отвлекают руки, что скользят по его телу. И губы, что очерчивают контур его лица. Касаются его век, задевая ресницы. Опаляют горячим дыханием скулы и подбородок.
Пуговицы абсолютно бесполезное изобретение человечества. Такое мнение сложилось у Урюу давно, но сейчас правильность этой мысли ощущается как никогда: пуговицы выскальзывают из петель медленно и неспешно. Специально: это подтверждается ухмылкой на губах Рюукена. Но торопиться абсолютно некуда. Можно расслабиться, глядя на потолок. А когда рубашка Урюу, наконец, расстегнута полностью, Рюукен прижимается губами к его шее, словно желает сцеловывать этот сладковатый запах ванили, что кружит старшему квинси голову. А потом проводит языком по губам Урюу, не углубляя поцелуй – сладость и горечь. Губы Урюу одновременно сладкие и горьковатые. Противоречивое сочетание. Но притягательное.
После все забывается и исчезает. Остается лишь запах ванили. И еще, быть может, боль напополам со сладким удовольствием. Еще одно неординарное сочетание.
***
Взгляд направлен в потолок. Аромат ванили давно исчез, растворился в сигаретном дыме. Время останавливалось для них слишком долго. Урюу натягивает на плечи покрывало. Встает. Ткань скользит, спадая и открывая спину. Сделав пару шагов, Урюу останавливается. Бросает взгляд назад. Однако встретившись с глазами Рюукена, снова отворачивается. И идет дальше.
Одновременно сладостно и горестно от этого настоящего. Невозможное сочетание.
***
…Об этих встречах само собой лучше не упоминать в будние дни. И вспоминать о них тоже лучше не стоит.
Ведь прошлое на то и прошлое, чтобы забывать его и лишь изредка вспоминать о нем.
Eneada, поздравляю с Днем Рождения!))
Подарок несколько странен и коряв, но если что могу заменить
Название: Горькая ваниль
Автор: Альтари
Фэндом: Блич
Рейтинг: PG
Пейринг: Рюукен/Урюу
Предупреждение: возможный ООС, инцест
Дисклеймер: Все Кубо.
От автора: снова писалось по рисунку, но так как у автора на счету интернета всего полрубля, ссылку он даст чуть позже
читать дальшеИдя по улице, люди всегда смотрят друг на друга. Безразлично, заинтересованно, с неприязнью. По - разному. Но безразличие почти всегда главенствует в жизни.
Быть может, они просто друг другу не доверяют? Быть может, видят угрозу? Или же все истинные эмоции людей уже давно и окончательно скрыты за равнодушием?
Однако, как бы то ни было, он шел сейчас по улице залитой ярким солнечным светом, ловя на себе взгляды. Заинтересованные и безразличные. Но больше безразличные; те, что задержались на лице всего мгновение. А заинтересованные взгляды явно принадлежали тем двум девушкам, что притаились на скамейке в тени деревьев. Одноклассницы. Остановится у скамейки, привычным жестом поправить очки.
- Добрый день, Мацуо-сан. Накимура-сан.
- Здравствуй, Исида-кун! – хором. Одна девушка хитро улыбается, пихает локтем в бок свою подругу и, придав своему лицу наиболее наивный выражение, спрашивает:
- Исида-кун, - ее взгляд задерживается на темном деловом костюме Исиды. – Куда направляешься?
- У меня дела, - сухо и равнодушно. Девушки тут же многозначительно переглядываются: похоже, у них сложился свой взгляд на эту ситуацию. А значит, в понедельник не миновать того, что все девочки из кружка рукоделия будут хихикать и переговариваться между собой, глядя на него. Но ему нет никаких дел до сплетен. Ему все равно. Ведь безразличие всегда главенствует в жизни.
- Ясно, - девушки теряются в догадках, куда может направляться Исида в деловом костюме и не находят других слов. Разговор можно считать оконченным. Снова поправить очки. Хотя в этом нет нужды.
- До свидания, Мацуо-сан, Накимура-сан.
- До встречи, Исида-кун.
Повернувшись спиной и сделав пару шагов, Урюу слышит различимый шепот за спиной. «Интересно куда он идет, да еще в такой одежде?». Именно на таких вот неправильных предположениях и шатких теориях рождаются слухи. Слухи, что были, есть и будут существовать. На гипотезах строится все. От науки вплоть до жизни. Затихающий шепот за спиной тому подтверждение. Но ему не до всех этих слухов. У него сейчас есть дела поважнее.
С каждым шагом, с каждым вдохом и выдохом в груди растет непонятное чувство – радость? Возбуждение? Веселье? Взволнованность?
Эйфория. Это чувство больше всего на эйфорию. Именно на нее.
Швейцар услужливо распахивает дверь, когда Исида оказывается у гостиницы.
***
Зачем костюм? Чтобы казаться старше. И себе, и окружающим. И особенно ему. Доказать, что ему, Урюу, ничего не надо от него. Абсолютно. «Смотри, я сам могу о себе позаботиться! Я давно не ребенок!», - словно Исида пытается сказать это всем своим видом. А само детство давно позабыто: будто бы эти воспоминания не относятся к Урюу. Словно это была чужая жизнь, не его. Он пытается жить настоящим и будущим, а не как не прошлым. Прошлое на то и прошлое, чтобы забывать его и лишь изредка вспоминать о нем.
Смерть матери стала отправной точкой в жизни Урюу. В новой жизни.
Рассеянно разглядывая кофейню, Исида по привычке находит все тот же столик. Все также по привычке садится за него. По привычке заказывает кофе и сладкое пирожное. Он не любит сладкое, но отчего-то здесь не хочется быть самим собой. Хочется делать все себе наперекор. Заказ приносят быстро. Он не ест десерт: лишь сосредоточенно разламывает его вилкой, размазывая крем по тарелке, будто пытаясь рисовать. Крем ложится причудливыми завихрениями и неровными кругами. Сладковатый аромат ванили исходит от пирожного. Почти навязчивый, почти приторный.
- Урюу.
Вилка скользит по тарелке, издавая неприятный скрежет, что заставляет чуть поморщиться.
- Рюукен, - пытается в точности воспроизвести тон отца: почти получается. Хотя он не съел и кусочка десерта, сладковатый привкус почему-то оседает на языке, заставляя выпить еще один кофе. Но привкус от этого не пропадает.
- Ты опоздал, - неудачная попытка подколоть. Рюукен насмешливо хмыкает.
- Сегодня выходной. Я не обязан быть пунктуальным все время.
В голову приходит шальная мысль: тоже как-нибудь опоздать. Если не на полчаса, то хотя бы на пять минут. Наверняка, Рюукен не отнесся бы столь спокойно к этому. На губах невольно появляется усмешка.
- Я сказал что-то смешное? – лед и яд в голосе: заледеневший яд или же ядовитый лед? – Что же, поделись со мною в таком случае. Посмеемся вместе.
Покачать головой.
- Нет. Ты ничего не сказал смешного. Просто я кое о чем подумал, - Исида смотрит куда-то поверх головы отца, разглядывая стену.
Взгляд, которым Рюукен награждает сына, явственно говорит о том, что он думает о тех людях, что несколько глупо улыбаются своим же мыслям. Урюу опять берет вилку и снова начинает сосредоточенно копаться в остатках пирожного. Пахнет ванилью.
Ни слова об учебе. Ни слова о работе. Ни слова о квинси. И ни слова об их родстве. Словно все осталось за теми дверьми. И прошлое и будущее. Осталось лишь настоящее. Лишь оно.
Поэтому можно говорить о чем-нибудь другом: например, о том, что сегодня хорошая погода. Или же о том, чтобы он, Урюу, прекратил издеваться над десертом. И о том, что скрежет вилки о тарелку, крайне раздражает Рюукена. И о том, что, по всей видимости, Урюу делает это специально.
Можно говорить о чем угодно. Но только о настоящем.
Растерзанное пирожное и чашки давно унесены, а запах ванили остался. Сладковатый аромат, причудливо смешавшись с табачным дымом, кружит голову. Исида делает глубокий вдох. Сладость и горечь. Странное сочетание. Крайне. А тот факт, что он встает из-за стола и тянет Рюукена за собой, не кажется странным. Совершенно.
***
Ванилью пахнет даже здесь, в этом номере. Но на это Урюу обратит внимание попозже. Пока от подобного размышления его отвлекают руки, что скользят по его телу. И губы, что очерчивают контур его лица. Касаются его век, задевая ресницы. Опаляют горячим дыханием скулы и подбородок.
Пуговицы абсолютно бесполезное изобретение человечества. Такое мнение сложилось у Урюу давно, но сейчас правильность этой мысли ощущается как никогда: пуговицы выскальзывают из петель медленно и неспешно. Специально: это подтверждается ухмылкой на губах Рюукена. Но торопиться абсолютно некуда. Можно расслабиться, глядя на потолок. А когда рубашка Урюу, наконец, расстегнута полностью, Рюукен прижимается губами к его шее, словно желает сцеловывать этот сладковатый запах ванили, что кружит старшему квинси голову. А потом проводит языком по губам Урюу, не углубляя поцелуй – сладость и горечь. Губы Урюу одновременно сладкие и горьковатые. Противоречивое сочетание. Но притягательное.
После все забывается и исчезает. Остается лишь запах ванили. И еще, быть может, боль напополам со сладким удовольствием. Еще одно неординарное сочетание.
***
Взгляд направлен в потолок. Аромат ванили давно исчез, растворился в сигаретном дыме. Время останавливалось для них слишком долго. Урюу натягивает на плечи покрывало. Встает. Ткань скользит, спадая и открывая спину. Сделав пару шагов, Урюу останавливается. Бросает взгляд назад. Однако встретившись с глазами Рюукена, снова отворачивается. И идет дальше.
Одновременно сладостно и горестно от этого настоящего. Невозможное сочетание.
***
…Об этих встречах само собой лучше не упоминать в будние дни. И вспоминать о них тоже лучше не стоит.
Ведь прошлое на то и прошлое, чтобы забывать его и лишь изредка вспоминать о нем.
@темы: "Драббл", "Квинцест", "Подарок"
-
-
12.03.2011 в 00:25-
-
12.03.2011 в 11:17мммм, как вкусно)))))
-
-
12.03.2011 в 22:27какие они все-таки, мммммммм)))))))я поняла о каком рисунке речь)))))))))
Ааааа, дорогая, я тебя обожаю! как оно вкусно, как оно правильно и как оно все... вау! *выдохнула*
очень правильное сочетание противоположного противоестественного в их отношениях, аааах!!!
-
-
14.03.2011 в 16:41Eneada
*тоже прыгает и бегает по комнате* Ну, а я в свою очередь. рада, что подарок удался
Ааааа, дорогая, я тебя обожаю!
-
-
14.03.2011 в 20:55