Ну ведь прекрасно!)))

[elfy123]

28.10.2010 в 18:48

Пишет  Ryuuken Ty:

Исида/Рукия
По заказу  Альтари

Исида/Рукия. Яркие солнечные лучи, белоснежные облака. "Человеческая жизнь коротка".

На улице стояла та погода, о которой обычно мечтаешь, когда под воротник забирается холодный ветер. Солнце не жалело тепла, и горячий воздух можно было ощутить кожей при ходьбе. Слишком тихо. Конечно, стоило бы задать самому себе вопрос – а почему? Пустые обычно выходной не берет, и к бабушке к деревню картошку хоронить не едут. Хотя бы потому, что никаких бабушек у них нет. Они или съедены ими же, или благополучно отправлены в ОД. Кстати, об этой шарашке лучше не думать. И так работы по горло.
-Исида.
О! А вот и причина затишья среди Пустых. Собственно, можно было и самому догадаться.
-Кучики-сан.
Типичный обмен любезностями. Сейчас пораскланиваемся пару раз, улыбнемся деревянными губами и разойдемся, как в море корабли. Интересно, она любит море?
-Я… решила зайти, повидать… вас.
Почему то наша решительная синигами мнется, силясь сказать что-то еще. Нечто важное. Волнуется? С чего бы? Но, можно понять. Ее не было около 17 месяцев. Пропала, словно и не было вовсе. Ни весточки, ни открытки по праздникам. И тут на тебе – собственным персонажем, с зомпакто на поясе, и неуверенностью в глазах. Даже неудобно вот так просто сидеть под деревом, с книгой в руках и смотреть. Лишь смотреть сквозь стекла очков, бесстрастно, без осуждения. Мне не в чем ее обвинять. Можно было протянуть « И года не прошло!». Но, увы, таки прошел. Даже не смешно.
-Я считаю, отличная идея!
И снова углубляюсь в книжку. Солнечные лучи прыгают по странице, пробиваясь сквозь листву. Облака, похожие больше ну куски ваты, плывут по небу. Всё спокойно. Вот только рядом начинает закипать буря.
Рукия гневно выхватывает книгу из рук и смотрит, видимо, пытаясь прожечь взглядом. Ха! Бесполезно. Пусть кидо попробует. Понадежнее будет.
-Исида! Я серьезно!
-Кучики-сан, вас не было достаточно долго. И если хотите счастливых визгов и бросания на шея, сходите к Орихиме.
Я не жесток, и сердце у меня не ледышка. Но и она не права. Я не буду кидаться к ней, что бы потискать. Не мужское это занятие.
-Ичиго…. Как он?
Девушка успокоилась так же быстро, как разозлилась. Не удивительно, она вполне неплохо умела держать чувства в узде, но до меня ей далеко.
-Ну, неплохо. Оценки, конечно, ни к черту, но в его мозговой деятельности я не сомневался. Только о тебе он ни разу не вспомнил.
Она не заплачет и не закричит. Потому что это Кучики. Но ее губы дрожат, а пальцы слишком сильно сжимают обложку моей книги. Помнет ведь! А в душе называю себя холодной скотиной. Мог бы последнее предложение и не говорить. Делов-то, просто помолчать. Но нет же, нужно провякаться! Всему миру назло. И дело не в том, что она синигами. В том, что она спросила про Куросаки. Только о нем. До мерзости похоже на ревность.
-Ясно. Я ожидала подобного.
Она улыбается. Чуть печально, но не сквозь силу. Догадывалась. Или же знает истинную причину отчуждения.
-Послушайте, Кучики-сан…
-Рукия. И на «ты».
В голосе сквозит упрямство. Для чего ей это сближение, пусть и только в обращении? Очередная прихоть, маленький женский каприз?
-Хорошо. Рукия, тебя не было достаточно давно. Для людей. Для нас.
Офицер 13 отряда бросает на меня отчаянный взгляд, и где-то в глубине этих темных ониксовых глаз гаснет искра надежды. Она не дурочка и понимает. Все прекрасно осознает. Простая истинна ранит сильнее, чем когти сотни Пустых. Сильнее Серо и чужого клинка. Ей больно. А мне нет.
- Человеческая жизнь коротка.
А жизнь квинси – еще короче. Возможно, я не увижу, как Ичиго обычным законопослушным гражданином. Как влюбится и станет отцом. Как в его волосы закрадется седина. Я умру раньше. За мной придет смерть с глазами цвета ониксов.
Она смотрит с невысказанной просьбой, но молчит. А потом касается тонкими пальцами моей щеки, обжигает ее дыханием и скользит по ней губами, горячими и мягкими. А я молчу, сижу и не шевелюсь. Боюсь спугнуть ее. Ее поцелуй по детски целомудренный, и отдает болью.
Я больше всего теперь хочу, что бы она осталась. На краткий миг меж жизнью и смертью. Но она уходит. Единственное, чем я себя утешаю, это то, что в ее очах снова горит вера.