Драббл для Eneada

[elfy123]

Не прошло и месяца
Драббл для Eneada по стихотворению. Да, я знаю, что у меня получился еще тот бредXDDЧего только не приглючится, когда стоишь в очереди в больнице... К тому же к стихотворению драббл похоже не имеет никакой связи

стих

Анна Ахматова
Путник милый, ты далече... (1921)


Путник милый, ты далече,
Но с тобою говорю.
В небесах зажглися свечи
Провожающих зарю.

Путник мой, скорей направо
Обрати свой светлый взор:
Здесь живет дракон лукавый,
Мой властитель с давних пор.

А в пещере у дракона
Нет пощады, нет закона.
И висит на стенке плеть,
Чтобы песен мне не петь.

И дракон крылатый мучит,
Он меня смиренью учит,
Чтоб забыла дерзкий смех,
Чтобы стала лучше всех.

Путник милый, в город дальний
Унеси мои слова,
Чтобы сделался печальней
Тот, кем я еще жива.

драббл

***
Три.
Три фразы.
Всего три.
«Хорошо, отец».
«Да, отец».
«Разумеется, отец».
Именно на этих фразах сейчас и заключалась вся жизнь Исиды Урюу. С недавних пор.
«Не спорить. Не перечить. Не грубить».
И три правила, что он выполнял.
Ах да еще четвертое: не общаться с шинигами.
Первые три он, скрипя зубами, выполнял.
Четвертое же выполнялось с трудом. Пусть Куросаки потерял свою силу, он все равно по-прежнему считался шинигами. И ни смотря на отрицание самого Исиды, оставался ему другом.
К тому же, он до сих пор не очнулся.
Кучики Рукия не подходила к четвертому правилу: Урюу не искал с ней встречи. Просто они постоянно сталкивались у больницы вот и все.
Случай и не более.
Хотя то, что он находился ночью вне своей спальни, заставляло в этом очень сильно сомневаться.
Но Рюукен не знал, что каждую ночь Урюу уходил.
Закрывался изнутри. Несколько пробирок гинто – и небольшая иллюзия того, что он дома.
Выбирался через окно.
И уходил.
Так было каждую ночь.
***
- Исида-кун?
Урюу немедленно повернулся к взволнованной Орихиме.
- Да, Иноуэ-сан?
- Исида-кун, а ты пойдешь с нами навестить Куросаки-куна?
Исида отвернулся, поправляя очки.
«Четвертое правило: не общаться с шинигами».
- Я не смогу.
- А почему? – в глазах девушки было разочарование.
- Сегодня у меня много дел, Иноуэ-сан, - виновато улыбнулся Урюу. – Я навещу его в следующий раз.
- Исида-кун, ты не общаешься с нами уже несколько дней. Что-то случилось? – в глазах Орихиме тревога. Урюу рассеянно теребит воротник рубашки.
- Я просто немного устал, Иноуэ-сан. Просто устал.
Кивнув, Иноуэ шепнула: «Тогда отдыхай, Исида-кун!» и ушла к своей парте.
Нет ничего плохого в том, что он немного соврал.
Совсем.
Не даром говорят, что ложь бывает во благо.
***
Он совсем не знает, что делать здесь.
Читать? Он прочитал все книги.
Сделать уроки? Но все уроки сделаны.
Все, что остается – это сидеть в своей комнате и ждать ночи.
Ждать того момента, когда Рюукен заснет.
Ждать того момента, когда можно будет с помощью пробирок наполненных реяцу создать иллюзию. Иллюзию того, что он дома. Иллюзию для Рюукена.
А после бесшумно выскользнуть в окно и вдохнуть полной грудью прохладный ночной воздух. И бесцельно бродить по улицам.
Зачем ему выходить?
Чтобы подумать. Чтобы разобраться в себе.
В последнее время он так гуляет до середины ночи. До утра.
Иногда он встречает Рукию, и она присоединяется к нему.
Иногда он спрашивает ее. Спрашивает о Куросаки. О его здоровье. Состоянии.
Просто так.
Просто ему интересно.
Просто ему хочется знать.
И каждый раз он не слышит ничего нового.
Глупо.
***
Глупо.
Глупо было надеяться, что Рюукен не заметит подмены.
Поэтому стоило Урюу забраться в свою комнату, как он невольно вздрогнул, услышав знакомый голос.
- Как тебе прогулка, Урюу?
Младший квинси поморщился, увидев, как Рюукен закурил: Урюу терпеть не мог запах сигарет, а его отец это прекрасно знал.
- Что ты здесь делаешь?
- Это мой дом. Так что на подобный вопрос я отвечать не собираюсь, - и словно в издевку Рюукен затянулся и выдохнул дым.
Урюу нахмурился. А голова уже начала побаливать.
- Тогда о чем ты со мной хотел поговорить? – устало спросил Урюу, с вызовом глядя в глаза отцу.
- Как долго ты еще собираешься сбегать по ночам из дому, нарушая наш договор?
- Я не бегаю, - зло и раздраженно. Головная боль усиливалась. – Я просто как обычно патрулирую улицы.
- Оставь пустых и духов шинигами, коих в избытке ныне, - еще одна затяжка.
Злости просто не хватало, ответить Рюукену. Спорить дальше? Бессмысленно. Сегодня он итак нарушил все правила.
- Я хочу спать.
Рюукен потушил окурок в карманной пепельнице.
- Подумай еще раз о моих словах, Урюу. Иначе мне придется поставить решетки на окна, - голос все - такой же ледяной и спокойный.
Не шутит. И вправду сможет поставить.
Дверь захлопывается.
Урюу открывает окно и садится на край кровати.
Спать совершенно не хотелось.
«И зачем это Рюукену надо?».
Во рту горьковатый привкус табака. А головная боль осталась.
***
Опять не хотелось выходить из комнаты. Но все это выглядело бы чересчур по-детски.
Да и глупо к тому же.
В кухне опять сигаретный дым.
- Ну, что? Подумал над моими словами, Урюу? – спросил Рюукен, глядя поверх газеты на не выспавшегося сына: Урюу так и не заснул этой ночью.
- Да. И я хотел бы задать тебе вопрос, Рюукен.
Старший квинси сделал глоток кофе и, немного подумав, кивнул.
-Зачем тебе это надо? Зачем ты все еще пытаешься навязать мне свои принципы? Зачем?
- Того, что ты мой сын тебе кажется недостаточным?
- А ты об этом только сейчас вспомнил? – холодно ответил Урюу. – Ты настоял на том, чтобы я переехал к тебе. Настоял, чтобы я жил у тебя. Зачем все это?
- Я всего лишь хочу, чтобы у моего сына была нормальная жизнь. На этом разговор окончен Урюу.
***
Как бы это странно не было это признавать, но Урюу хотелось здесь жить.
Глупо.
И возможно из-за своего желания он и переехал сюда. Вот только себе он никогда не признается в этом.
Поэтому он сейчас мерит шагами свою комнату. Изредка останавливается, чтобы бросить взгляд на часы.
Снова нарушить правила?
Голова по-прежнему болела.
Кажется, что запах табака въелся в стены. В одежду. В кожу.
На самом деле это не так.
Урюу ложится на кровать.
Тихий скрип и тиканье часов.
Снова поступить, как хочется?
Быть может.
Вот только…чего же Урюу хочет на сей раз?
Надоело твердить все эти три фразы.
Надоело следовать всем этим трем правилам.
Надоело.
Тиканье часов.
Десять часов двадцать три минуты.
На-до-е-ло.
***
- Я ухожу.
- С чего бы это?
Урюу выдерживает пронизывающий взгляд.
- Я не хочу здесь жить, - ложь. Такая откровенная, что самому Урюу становится смешно.
Но почему он сейчас снова солгал – он не знает.
Лишь бы побыстрее уйти отсюда.
- Крайне неосмотрительно переезжать ночью, - насмешливо говорит Рюукен, смотря на часы. Десять часов тридцать две минуты.
- Мне все равно.
Снова навязчивое тиканье часов.
- Неужели не можешь подождать до утра? – презрение в голосе. А быть может презрение лишь маскировка?
Урюу опускает голову.
Подождать или не подождать?
Что-то внутри почти вопит, чтобы он уезжал прямо сейчас.
Но и одновременно хочет, чтобы остался.
Глупо.
Тиканье часов становится все громче.
- Я подожду.
Когда же Урюу прекратит поступать так глупо?
Пальцы Рюукена приподнимают за подбородок лицо Урюу.
- Точно не хочешь?
Рюукен слишком близко.
А теперь время замедлилось. Даже часов не слышно. А головная боль постепенно утихает.
- Нет.
…Поцелуй выходит тоже глупым.
По крайней мере, так кажется самому Урюу, когда он начинает отвечать на него.
Во рту горьковатый привкус табака. А головная боль прошла.